![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
95 лет назад
11 ноября 1920 года (29 октября по старому стилю) белые войска предприняли последнюю существенную контратаку на перекопском перешейке, пытаясь помешать красным прорваться в Крым. Утром 9 ноября красные овладели Турецким валом, и теперь только расположенные южнее юшуньские укрепления препятствовали дальнейшему наступлению красных. 10 ноября красным уже удавалось временно захватить два первых ряда окопов на юшуньских позициях. Красные имели значительное преимущество в численности войск, но им было сложно использовать его из-за узости фронта. Большие силы красных и союзных им махновцев были сосредоточены на расположенном на восточной стороне перешейка маленьком Литовском полуострове, куда они попали, форсировав Сиваш. Целью контратаки белых, начатой на рассвете 11 ноября, было не дать этим силам выйти с Литовского полуострова для наступления на юшуньские позиции, а в идеале – сбросить наступающих обратно в Сиваш. Эта цель была почти достигнута: красные были прижаты к самому краю Литовского полуострова. Но в это время другие соединения красных, вошедшие в Крым через Турецкий вал, сумели прорвать оборону юшуньских позиций с противоположной, западной стороны. Под угрозой окружения, силы белых отступили с Литовского полуострова.
В этом бою на Литовском полуострове утром 11 ноября погиб мой прадед Иван, рядовой 34-ой пехотной дивизии, рыбак из Партенита, мобилизованный в армию Врангеля за несколько месяцев до этого.
После потери юшуньских укреплений положение обороняющихся в Крыму стало совершенно безнадежным, и вечером этого же дня был объявлен знаменитый приказ главнокомандующего Врангеля об эвакуации из Крыма.
Моя прабабушка Вера ждала мужа 7 лет, надеясь, что он жив: ведь он мог оказаться в числе эвакуированных, а передать весточку из-за границы было проблематично. И только в конце 1927 года она получила письмо. Автор письма представлялся командиром ее мужа и сообщал дату и обстоятельства его гибели. Он написал, что всегда считал своим долгом известить жену своего солдата, но боялся навредить ей, отправляя письмо из-за границы. И только сейчас представился случай передать письмо со знакомым греческим моряком, чей корабль направляется в СССР. На конверте был штемпель Одессы. Письмо благополучно дошло, поскольку Вера с дочерьми жила в том же самом домишке в Партените, из которого летом 1920 года ушел в армию Иван.
Мобилизации, которые устраивала белая армия в Крыму, были не особенно успешны и число мобилизованных было невелико. Почему именно мой прадед все же оказался в армии? Был ли он идейным сторонником белых или просто не сумел уклониться от мобилизации? Может быть, за два недолгих период большевистского правления в Крыму в январе-марте 1918 и в апреле-июне 1919 года красные успели его чем-то сильно обидеть? Может быть, от красных пострадал кто-то из его родных – родители, старшие братья – о которых мы ничего не знаем? А может быть, пойти в армию его заставили какие-то материальные обстоятельства? Семейные предания не сохранили информации об этом. В том месяце, когда погиб прадед, моей бабушке Наде исполнилось только два года, а ее младшая сестра Лиза родилась уже в январе 1921 года. Отца немного помнила лишь старшая сестра Люба, родившаяся в 1914 году.
В этом бою на Литовском полуострове утром 11 ноября погиб мой прадед Иван, рядовой 34-ой пехотной дивизии, рыбак из Партенита, мобилизованный в армию Врангеля за несколько месяцев до этого.
После потери юшуньских укреплений положение обороняющихся в Крыму стало совершенно безнадежным, и вечером этого же дня был объявлен знаменитый приказ главнокомандующего Врангеля об эвакуации из Крыма.
Моя прабабушка Вера ждала мужа 7 лет, надеясь, что он жив: ведь он мог оказаться в числе эвакуированных, а передать весточку из-за границы было проблематично. И только в конце 1927 года она получила письмо. Автор письма представлялся командиром ее мужа и сообщал дату и обстоятельства его гибели. Он написал, что всегда считал своим долгом известить жену своего солдата, но боялся навредить ей, отправляя письмо из-за границы. И только сейчас представился случай передать письмо со знакомым греческим моряком, чей корабль направляется в СССР. На конверте был штемпель Одессы. Письмо благополучно дошло, поскольку Вера с дочерьми жила в том же самом домишке в Партените, из которого летом 1920 года ушел в армию Иван.
Мобилизации, которые устраивала белая армия в Крыму, были не особенно успешны и число мобилизованных было невелико. Почему именно мой прадед все же оказался в армии? Был ли он идейным сторонником белых или просто не сумел уклониться от мобилизации? Может быть, за два недолгих период большевистского правления в Крыму в январе-марте 1918 и в апреле-июне 1919 года красные успели его чем-то сильно обидеть? Может быть, от красных пострадал кто-то из его родных – родители, старшие братья – о которых мы ничего не знаем? А может быть, пойти в армию его заставили какие-то материальные обстоятельства? Семейные предания не сохранили информации об этом. В том месяце, когда погиб прадед, моей бабушке Наде исполнилось только два года, а ее младшая сестра Лиза родилась уже в январе 1921 года. Отца немного помнила лишь старшая сестра Люба, родившаяся в 1914 году.
no subject
Я так глубоко о своей семье не осведомлен. Да и не шибко старики рассказывали.
no subject
Спасибо, что поделились. Не каждая семья так хранит свою историю. Я пыталась про своих узнать. Дошла только до того, что прадеда репрессировали. А когда? За что? Каков приговор? - ничего не знаю. Даже имени-отчества не знаю, а фамилия такая распространенная, что фиг найдешь.
no subject
Вересаева одного почитать - уже зубы скрипят.
no subject
Спасибо! Пишите еще!
no subject
Прошёл даже по ссылке и вспомнил историю Вашей семьи.