Это справедливо, если мы находимся в рамках одной и той же юрисдикции. Если юрисдикции различны, и одна из них не признаёт другую, то это условие невыполнимо.
Нет, конечно. Даже если считать, что "туаз Ажена никогда не сравнить с туазом Родеза", и правовые основания, считающиеся валидными в одной юрисдикции, не являются таковыми в другой, само рассуждение должно быть валидно, как минимум, в рамках той юрисдикции, в которой провозглашаются правовые последствия.
Нам может ужасать шариат (конкретно он или любое право, вводимое религиозной санкцией), побивание камнями, побивание камнями конкретно за прелюбодеяние, условие, что свидетельство женщины в суде стоит половину свидетельства мужчины, и так далее. Но мы можем, не будучи согласны с шариатским правом ни в чем, признать, что определенный судебный приговор был вынесен в соответствии с ним или с его нарушением. Мы можем не признавать ни в каком смысле постсоветских уголовных "понятий" (кроме признания их существования), но мы можем изучать их и даже аргументировать от их авторитета; я знаю несколько случаев, где такая аргументация спасла жизни. В общем случае, право остается правом, в какой бы юрисдикции оно ни применялось и какое мнение ни имели бы другие юрисдикции по этому поводу.
"обязанность по защите одних стран континентального права от агрессии других регулярно возлагается на расположенную в трех-четырех тысячах миль от зоны конфликта страну англо-саксонского права."
В такой модальности это, как минимум, спорное утверждение.
Я рад, что в этом отношении мы согласны. Я готов переформулировать "это спорное утверждение" в том смысле, что "это утверждение требует дополнительных посылок, требующих согласования". Мы (США как полития) готовы помогать другим политиям, разделяющим наши ценности. Но я (lxe) не могу отрицать тот факт, что условие разделения наших ценностей подвергается (на языке электронных таблиц Lotus/Excel) активному пересчету. Мы не можем больше полагаться на то, что его держатся Британия, Франция, Западная Германия или недавно получившая независимость восточноевропейская или ближневосточная страна. Мы вправе попросить показать фактические карты на руках: готов ли наш партнер соблюдать, во-первых, права личности, которые мы считаем неотъемлемыми, а во-вторых, права этнических, религиозных и территориальных общин. Отрицательный ответ — не гарантия отказа в помощи, но достаточный повод к таковому. И у нас есть причина быть заинтересованным в отказе в помощи. Она называется "бюджетный дефицит".
Вы так говорите, будто это происходит только сейчас.
Это происходит сейчас в большей степени, чем происходило год или десять лет назад. В очередной избирательный цикл (2024-2026) вступает партия, контролирующая все три ветви власти (исполнительную и судебную и, без veto-proof majority, законодательную), избиратели и избранные лица которой настроены или чисто прагматически ("как мы могли бы сбалансировать бюджет"), или скептически по отношению к Украине как чемпиону прав человека, или непредрешенчески в том смысле, что "войну, конечно, надо остановить, но мы могли бы занять в мирном процессе сторону, если бы у нас были располагающие к этому идеальные соображения; si ni, ni". Предложить в качестве этих идеальных соображений какие-то исторические основания украинской независимости — это плохая идея (исторические основания особости американского Юга, например, не прокатили). Предложить в их качестве идею, что украинское государство (на своем месте) лучше защитит права личности, чем российское, — это идея гораздо лучшая. Но эта посылка должна соответствовать истине.
Now make your case. Не факт, что вас читают американские конгрессмены. Но с точки зрения положения на фронтах важно только то, как они бы высказались по этому поводу.
no subject
Нет, конечно.
Даже если считать, что "туаз Ажена никогда не сравнить с туазом Родеза", и правовые основания, считающиеся валидными в одной юрисдикции, не являются таковыми в другой, само рассуждение должно быть валидно, как минимум, в рамках той юрисдикции, в которой провозглашаются правовые последствия.
Нам может ужасать шариат (конкретно он или любое право, вводимое религиозной санкцией), побивание камнями, побивание камнями конкретно за прелюбодеяние, условие, что свидетельство женщины в суде стоит половину свидетельства мужчины, и так далее. Но мы можем, не будучи согласны с шариатским правом ни в чем, признать, что определенный судебный приговор был вынесен в соответствии с ним или с его нарушением.
Мы можем не признавать ни в каком смысле постсоветских уголовных "понятий" (кроме признания их существования), но мы можем изучать их и даже аргументировать от их авторитета; я знаю несколько случаев, где такая аргументация спасла жизни.
В общем случае, право остается правом, в какой бы юрисдикции оно ни применялось и какое мнение ни имели бы другие юрисдикции по этому поводу.
"обязанность по защите одних стран континентального права от агрессии других регулярно возлагается на расположенную в трех-четырех тысячах миль от зоны конфликта страну англо-саксонского права."
В такой модальности это, как минимум, спорное утверждение.
Я рад, что в этом отношении мы согласны. Я готов переформулировать "это спорное утверждение" в том смысле, что "это утверждение требует дополнительных посылок, требующих согласования".
Мы (США как полития) готовы помогать другим политиям, разделяющим наши ценности.
Но я (
И у нас есть причина быть заинтересованным в отказе в помощи. Она называется "бюджетный дефицит".
Вы так говорите, будто это происходит только сейчас.
Это происходит сейчас в большей степени, чем происходило год или десять лет назад. В очередной избирательный цикл (2024-2026) вступает партия, контролирующая все три ветви власти (исполнительную и судебную и, без veto-proof majority, законодательную), избиратели и избранные лица которой настроены или чисто прагматически ("как мы могли бы сбалансировать бюджет"), или скептически по отношению к Украине как чемпиону прав человека, или непредрешенчески в том смысле, что "войну, конечно, надо остановить, но мы могли бы занять в мирном процессе сторону, если бы у нас были располагающие к этому идеальные соображения; si ni, ni". Предложить в качестве этих идеальных соображений какие-то исторические основания украинской независимости — это плохая идея (исторические основания особости американского Юга, например, не прокатили). Предложить в их качестве идею, что украинское государство (на своем месте) лучше защитит права личности, чем российское, — это идея гораздо лучшая. Но эта посылка должна соответствовать истине.
Now make your case. Не факт, что вас читают американские конгрессмены. Но с точки зрения положения на фронтах важно только то, как они бы высказались по этому поводу.